@ NB: АРТФон с Оксаной Саркисян - 9>

<<АРТФон с Оксаной Саркисян - 9. 27 февраля 2006.  Грани формального. Открытие фонда 26 января 2005 было приурочено к эпохальному, с точки зрения вдохновителя мероприятия Дмитрия Гутова, событию -  посещению в 1937 году Сталиным, Молотовым и Ждановым оперы «Леди Магбет Nского уезда» и  было посвящено статье «Сумбур вместо музыки». Дискуссия Formalism Forever раскрыла  исторический  пласт, в котором эстетическое стало политическим и презентовала новый фонд современного искусства.    

Удивительно, но прямая полемика возникла лишь в самом конце дискуссии. Игорь Чубаров: «У меня вызывает удивление обращение к этой теме политической борьбы в искусстве 36 года и к сборнику в частности. Два понимания, которые называют себя марксистскими отношениями к искусству и политике… Смысл акции Дмитрия Гутова – показать, что современное искусство не существует, что оно гавно. Как возможна критика вне политики – не понятно, если речь идет о политических текстах….  Речь в статье идет не о формализме, а о наезде на вполне конкретных людей, и это не разоблачение формализма…. Сейчас посмотреть на эту историю с позиций чистой критики невозможно, это фарс. Превращение художника в актуального - это чисто политическая технология. И Дима Гутов тоже, поднимая вопрос о формализме, пристегивает чисто политический способ объяснения. Поиска смысла в этом нет, то есть это формализм. Я считаю, что опора на имперскую эстетику – это есть не более, чем попытка уничтожить возможность революционизации действительности, в том числе и в искусстве.
Дмитрий Гутов ответил лишь на личный выпад. « У Чубарова - методология доморощенного психоанализа, когда разбирается не то, что человек пишет, а его тайные побуждения. Все можно интерпретировать. Поэтому я повторю, что сказал, в более жесткой форме. Сборник весь насквозь заражен формализмом – это гипер политическое произведение искусства. Это формализм в кубе. Формализм все мажет двумя красками. Возможно ли поставить под вопрос эстетический проект 20 века не в той чудовищной формальной форме политического доноса, а антиформалистическими методами?».   

Последней репликой дискуссии стал вопрос Игоря Чубарова: «Но почему же Дима обращается к этой низоте, а не к полемике Троцкого со Шкловским или другим достойным текстам?».
(Для интересующихся спешу заметить - полемика Троцкого со Шкловским и другие достойные тексты очень широко представлены на сайте ОПОЯЗ).

<Хозяйки вечера, слева на право: Елена Березкина, Екатерина Деготь, Ася Силаева> 

<Сидячих мест не хватает. Стоят Константин Бохоров (c камерой), Пьер Броше (изучает программу Фонда), Владимир Мартынов, Дмитрий Гутов (с цитатничком в руке и офицерской сумкой на плече похож на комиссара троцкиста)>

<Екатерина Деготь, Дмитрий Гутов, Анатолий Осмоловский, Давид Рифф>

<Дискуссия быстро перешла в вялую фазу - вместо массовой нехватки сидячих мест - половина пустующих. У колонны Фаина Балаховская и Игорь Мухин - садиться не охота, стоя легче ускользнуть>

Социально-психологический подход, который для нас только и осмысливает микроскопическую и статистическую работу над словесным материалом, для формалистов уже алхимия...
На формалистах лежит печать скороспелого поповства. Они иоанниты: для них «в начале было слово». А для нас в начале было дело. Слово явилось за ним как звуковая тень его.
Конечно, поэта делает поэтом только то, как он их [мысли и чувства] высказывает. Но в конце концов поэт на языке им воспринятой или им самим создаваемой школы выполняет вне его лежащие задания.
Лев Троцкий. Литература и революция (1923)

Бороться с неизбежным, бросая [авангарду] обвинения в «формализме», «пуризме», «башне из слоновой кости» и т.п. либо скучно, либо просто нечестно. Это, однако, не значит, что природа авангарда каков он есть дает ему социальные преимущества. Ровно наоборот.
Клемент Гринберг. Авангард и кич (1939)

На самом деле это [буржуазное] «чистое искусство» распространяло реакционные идеи, которые были выгодны или полезны капиталистам. Художники-формалисты перестали бунтовать и стали презренными рабами капитала, хотя время от времени они и нападали на капитализм, порой даже искренне... В их творчестве зияет пропасть, проявляясь... объективно в их поддержке (средствами искусства) той самой буржуазной реакции, против которой они так страстно протестуют в своих политических декларациях.
В противоположность декадентскому буржуазному искусству, лицемерно прячущему свою реакционную классовую природу за фразами о «чистом искусстве» и «искусстве для искусства», советские художники открыто становятся на сторону прогрессивных идей советского народа.
Владимир Кеменов. Аспекты двух культур (1948)

Формалистическое искусство (живопись и скульптура) – это авангард украшательства, и, строго говоря, его художественный статус столь минимален, что по всем своим функциям это и не искусство вовсе, но чистый эстетический экзерсис.
Формалистская критика – не более чем анализ физических атрибутов отдельных объектов... Но это не прибавляет ничего к нашему пониманию природы или функции искусства. И ничего не говорит о том, являются ли эти объекты вообще произведениями искусства, поскольку критик-формалист всегда обходит концептуальный элемент стороной...
Формализм считает искусством только то, что схоже со старым искусством. Это бездумное искусство. Или как Люси Липпард описала картины Жюля Олицки, «визуальная музычка». Художники и критики-формалисты не задают никаких вопросов о природе искусства и не подвергают ее сомнению.
Джозеф Кошут. Искусство после философии (1969) 

То, что на Западе Малевич выделен как самый важный из русских художников, понятно: его творчество легко приспособить к западной традиции романтического формализма. Такое приспособление отрывает русское искусство революционного периода от его исторического контекста и вписывает его в привычную, фальшивую историческую эволюцию «от кубизма к модернизму», которая на самом деле есть антиистория, есть идеология. Это также игнорирует разницу между западным и русским формализмом.
Виктор Берджин. Социалистический формализм (1976)